Хенджи, обсерватории и компьютеры
В течение более чем половины столетия кусок резной кости северного оленя валялся в темном углу одного из французских музеев. Никто на него не обращал внимания и не пытался исследовать. Когда Александр Маршак в тот июльский день 1965 года всмотрелся в него под микроскопом, он внезапно почувствовал, что «смотрит на разум человека, украсившего и использовавшего его более тридцати тысяч лет назад».
Серпантин меток, выгравированных на поверхности кости, обрел новый смысл. Очевидным стало и его международное значение. Маршак понял, что разгадал головоломку, когда интерпретировал зарубки, оставленные на артефакте времен позднего ледникового периода, как фазы луны более чем за двухмесячный период.
«Будет это изображение принято, как Луна, или нет, — писал Маршак в выпуске журнала National Geographic за январь 1975, — но я открыл самую раннюю из всех известных человеческую систему символов, выполненную за двадцать тысяч лет до развития письма, арифметики или календарей более поздних культур, которые мы считаем цивилизованными».
Хоть мнение Маршака, связанное с кроманьонцами, является противоречивым, он уверен, что человек эпохи ледникового периода был «...в большей степени современным человеком, с гораздо более сложным мышлением, чем считалось», и отнюдь не просто примитивным охотником и изготовителем инструментов.
Для помощи в исследованиях Маршак использовал фотографию с максимальным увеличением и геологический полевой микроскоп для увеличения выгравированных символов и композиций кроманьонца. В своем анализе различных форм пещерной живописи он применял ультрафиолетовую и инфракрасную фотографию, «в буквальном смысле проливая новый свет на удивительно богатое искусство кроманьонцев».
Кажется, будто с самого начала своей интеллектуальной истории человек был предельно озабочен отметками и расчетами приливов и отливов своей жизни, то есть микрокосмосом и влиянием движения звезд и планет, то есть макрокосмоса.